Украина за 2 последних года продвинулась в реформах дальше, чем за предыдущие 20 лет. Однако могли сделать больше и здесь ключевую роль должны сыграть не только министры-технократы, но и украинские политики, отказавшись от популизма, считает сопредседатель Стратегической группы советников по поддержке реформ в Украине Иван Миклош. Украина стала на правильный путь реформ, но промедление с их реализацией может уничтожить достигнутую стабильность, считает Иван Миклош – известный эксперт в области государственного управления, занимавший должности вице-премьера и министра финансов Словакии в конце 90-х и первой половине 2000-х. Проведенные при его участии масштабные реформы обеспечили Словакии высокий экономический рост и членство в ЕС.
В 2014 году Миклош был приглашен в Украину в качестве советника министра финансов Натальи Яресько и министра экономического развития и торговли Айвараса Абромавичуса.
В разгар политического кризиса кандидат в премьеры Владимир Гройсман предложил Миклошу пост министра финансов. Однако тот отказался из-за нежелания потерять гражданство Словакии. Но позже согласился стать сопредседателем Стратегической группы советников по поддержке реформ в Украине. На роль своего заместителя в группе Миклош выбрал украинца Павла Кухту, который давно и активно взаимодействует с правительством как эксперт общественной организации «Реанимационный Пакет Реформ».
УНИАН встретился с Миклошем и его заместителем, чтобы узнать, какие реформы и зачем следует провести в Украине, как популисты, коррупция и неэффективность государственной машины мешают развитию страны, и почему не нужно бояться советов Международного валютного фонда, даже если он предлагает повысить пенсионный возраст.
Иван, вы – успешный политик, экс-министр финансов Словакии. Почему вы занялись продвижением реформ в Украине?
Миклош: Во-первых, я был приглашен Натальей Яресько и Айварасом Абромавичусом в качестве советника в то время, когда они были министрами. Во-вторых, я уже 26 лет внедряю реформы в разных странах, а до этого – изучал эту сферу и проводил соответствующие исследования. По сути, вся моя жизнь связана с реформами. Есть еще одна причина: это то, что Украина имеет большой потенциал, который можно раскрыть, если провести успешные реформы. Я не знаю другой такой страны, которая настолько не использует свой потенциал. И я знаю, какие реформы могут помочь, поскольку я проводил такие изменения в Словакии. Мы были в похожей ситуации в конце 90-х, с точки зрения структуры экономики, отсутствия иностранных инвесторов, коррупции и т.д. Также я понимаю, что эффективные преобразования помогут не только Украине, но и другим странам. Потому что развитие экономики и инвестиции – это взаимовыгодный процесс. Если Украина будет расти, будет экономически успешной и интегрированной в Евросоюз, то это также поможет Польше, Словакии, Венгрии, другим соседним государствам и Европе в целом. Одной из основ экономического роста Западной Европы после 2000 года была интеграция центрально-европейских стран. Сегодня восточные части Польши и Словакии менее развиты, и интеграция сильной Украины станет стимулом для их экономического роста. Бесспорным является то, что проводить реформы и интегрироваться в Евросоюз выгодно не только для украинцев, но и для поляков, словаков и всех остальных.
А кто предложил вам возглавить новосозданную группу стратегических реформаторов?
Миклош: Вначале мне предложил войти в правительство на то время еще не назначенный премьер-министром Владимир Гройсман. Мы вели переговоры, но этого не произошло. В основном, из-за гражданства. Если бы я получил украинский паспорт, чтобы стать министром, то потерял бы гражданство Словакии. Тогда Гройсман предложил мне стать его главным советником по вопросам экономики. В то время советником президента Украины был Лешек Бальцерович. Мы с ним решили, что создадим совместно группу стратегических советников для продвижения реформ и будем ее сопредседателями.
Павел, скажите, а не предлагали ли вам должности в каких-либо министерствах?
Кухта: Предложения были – господин Миклош предлагал позицию первого замминистра финансов, в случае своего назначения.
Иван, а кто решил наполнить группу как иностранными, так и отечественными экспертами?
Миклош: Это была наша общая идея, и это хороший состав. У нас есть люди из Польши и Словакии, которые имеют опыт реформ, и украинские профессионалы с хорошим образованием, такие, как Павел. Думаю, это очень удачное объединение людей.
Кто финансирует деятельность вашей группы?
Миклош: Финансирование должны предоставить иностранные доноры, но пока еще ведутся переговоры по этому вопросу. Сейчас прорабатывается бюджет, сроки и условия.
То есть, будут поставлены какие-то условия относительно эффективности работы советников?
Миклош: Конечно. Но важно то, что на работу группы не будет потрачена ни одна гривня из бюджета Украины.
А на какой срок группа создана?
Миклош: Предварительно на один год, но деятельность будет разбита на два, три или четыре более коротких периода. Многие технократы, приходившие в правительство после Евромайдана, тоже говорили, что будут работать год на благо страны.
Но возможно ли провести реальные реформы за такой отрезок времени?
Миклош: Не все реформы можно провести быстро. Если говорить о реформах, которые Украине нужно было проводить на протяжении последних десятилетий, то их невозможно реализовать за год. Как я уже говорил, группа создается предварительно на год, но если это сработает и будет спрос со стороны украинцев, правительства, президента и парламента, то тогда, конечно, срок может быть продлен. Однако, чтобы наш проект стартовал, необходимо установить дедлайн, в том числе для обращения к донорам за финансированием.
Вы оба сотрудничали с правительством Яценюка. Павел – в качестве эксперта в сфере общественных организаций, Иван – как советник министров. Теперь сотрудничаете еще более тесно с правительством Гройсмана. Какую вы видите между ними разницу?
Миклош: Я не вижу особой разницы. В правительстве Яценюка могу отметить очень сильно ориентированных на реформы министров – Наталью Яресько и Айвараса Абромавичуса. Но должности в министерствах, пусть их даже занимают технократы, все равно политические. С этой точки зрения я не знаю ни одной успешной страны с переходной экономикой, в которой реформы были бы проведены технократическим правительством. В Прибалтике, Польше, Словакии, Грузии – везде реформы проводили политики. Реформы на сегодня – больше политическая, нежели техническая проблема. Технически мы знаем, что делать, но политически – это очень сложно. Важно объяснять людям, зачем нужны реформы, чтобы дать отпор популистам, которые активно используют непопулярность реформ против вас. Поэтому технократы в правительстве обязаны быть и политиками. Они должны коммуницировать и бороться за реформы, убеждать в том числе и парламент голосовать за нужные законы. Это и означает быть политиком.
Я очень высоко оцениваю работу правительства Яценюка. За 2 года было сделано больше, чем за предыдущие 20 лет. С другой стороны, можно было и необходимо было сделать больше. Теперь перед нами стоит много задач, и мы увидим, каковы будут достижения правительства Гройсмана. Пока первые шаги внушают оптимизм. Недавно была установлена единая цена на газ для всех категорий потребителей, это сделали без растягивания во времени, хотя первоначально планировалось проводить повышение в два этапа. Это действительно большой шаг вперед. Он также сделан и в борьбе с коррупцией, в плане создания нормальной бизнес-среды.
Павел, а вы видите разницу между правительствами?
Кухта: Пока рано судить. Мое общее впечатление: проблема медленных реформ, коррупция, отсутствие политической воли на самом деле связаны с тем, что процесс управления страной слишком сложный и плохо организован. Существующая бюрократическая система просто не способна проводить нужные решения в нужные сроки. В этом смысле я возлагаю надежду на премьера Гройсмана, поскольку он, на мой взгляд, имеет навыки человека, способного наладить работу всей машины. Но ставить оценки мы сможем лишь по факту проделанной работы.
А почему систему управления страной не смог наладить Яценюк?
Кухта: Эта машина была очень расшатана, когда он пришел в правительство в 2014 году. До Революции достоинства госорганы были в жутком состоянии и попросту некомпетентны. Чиновники в министерствах не могли зайти в кабинет замминистра. Клан Януковича ставил своих людей на эти должности. Они что-то делали и при этом не контактировали с собственным аппаратом, который жил сам по себе. Это выглядело как порядок, поскольку система была закрытой и туда никого не пускали, но реально – это был полный хаос и отсутствие управления.
То есть, когда пришел Яценюк, государственная машина была неуправляемой. Сейчас система не выглядит как мертвец, кое-что уже работает. Теперь нужно ее наладить. Проблема во многом не в личностях, не в отдельных людях и даже не в коррупции или желании затормозить процесс. Этого тоже хватает, но главная проблема – государство не работает как единый механизм.
Есть две сентенции. Первая – правительству Гройсмана легче проводить реформы, потому что многое уже было сделано Яценюком. И вторая – правительству Гройсмана будет сложнее проводить реформы, потому что Яценюк не затронул интересы крупных групп влияния, а дальнейшие изменения их коснутся, что вызовет жесткое сопротивление. Какое из этих мнений вам ближе?
Миклош: Думаю, правильное и то, и другое. В некоторых сферах, например, в макроэкономической стабилизации, было многое сделано. Так, была проведена реструктуризация внешних долгов Украины. С другой стороны, в таких сферах, как судебная реформа и приватизация, не было сделано практически ничего. В плане дерегуляции тоже кое-что было сделано, но основные изменения только предстоит провести. Много было сделано и в отношении государственных закупок, в том числе запущена система Prozorro. Главная проблема, по-моему, заключается в работе парламентской коалиции. Не хватает взаимодействия внутри коалиции, а также между парламентом и правительством. Эта проблема тянется еще со времен прошлого правительства. Не хочу обвинять Верховную Раду, это сложная система, но результат ее работы неудовлетворительный. Это связано с политической системой в стране, с формальными и неформальными правилами в коалиции, с процедурными вопросами деятельности парламента. Обычно в странах, которые преуспели в проведении реформ, парламенты поддерживали почти 100% предложений правительств. В прошлом году украинский парламент поддержал лишь 37-39% правительственных законопроектов. И это – проблема, потому что большинство реформ требуют изменения законодательства.
А как можно улучшить работу парламента?
Миклош: Это – комплексная проблема. Что-то можно исправить с помощью грамотного управления парламентом со стороны спикера. Некоторые проблемы можно решить небольшими изменениями правил. Например, в Украине очень плохая явка депутатов. В зале постоянно отсутствуют многие члены коалиции. В Словакии на протяжении 20 лет работает правило – в дни заседания парламента голосования проходят в 11:00 и 17:00. В остальное время идет обсуждение, но в указанное время абсолютно все приходят и голосуют.
Еще одна проблема – внутренние правила коалиции. В коалиционном соглашении необходимо прописать условия, устраняющие риск несогласованных действий. Например, в Словакии если одну из партий коалиции не устраивает что-то в правительственном законопроекте, то она обязана об этом сообщить до заседания. Тогда создается совет, на котором обсуждается проблемный вопрос, чтобы прийти к согласию до голосования.
Существует также правило, что партии коалиции не вносят самостоятельно законопроекты, касающиеся изменений в ключевых областях экономики. Для этого есть правительство, которое они сами сформировали. То есть, партия из коалиции может внести законопроект, если профильное министерство его одобрило. Это может выглядеть не очень демократично, но это нормально, это неформальное правило, которое выработалось в процессе работы парламента.
Также у нас есть правило, что любой вносимый парламентариями коалиции документ должен пройти проверку Министерства финансов на предмет возможных фискальных последствий его принятия. Если министерство определит, что закон увеличивает бюджетный дефицит, то партии коалиции не голосуют за данный законопроект.
Подобные формальные и неформальные правила коалиции увеличивают эффективность работы парламента и повышают вероятность принятия правительственных законопроектов. Внедрить такую систему в Словакии было непросто с политической точки зрения, но потом наши реформы заметно ускорились. Главное правило заключается в том, что споры вокруг правительственных законопроектов должны решаться до голосования, чтобы не провалить закон.
Очень часто в парламенте во время голосования вспоминают о Международном валютном фонде. Правительство любит повторять, что принятие какого-либо законопроекта требует МВФ. В ответ многие парламентарии заявляют, что фонд требует повышения тарифов, увеличения пенсионного возраста и прочих шагов, направленных не в пользу украинцев. Что на самом деле предлагает наш главный кредитор?
Миклош: Чего Международный валютный фонд точно не требует, так это того, чтобы украинцы беднели. Возьмем, к примеру, тарифы. Проблема очень низкого уровня экономического развития и энергоэффективности, высокой коррупции и бедности украинцев состоит и в том, что тарифы были долгое время зарегулированы государством. Два уровня цены на газ – низкий для населения и рыночный для предприятий – были источником доходов для большинства ваших олигархов. Также это было нечестно с точки зрения социальной справедливости. Ведь если вы субсидируете низкую цену на газ для населения, то значит поддерживаете не только бедных, но и зажиточных граждан.
Это привело и к низкой энергоэффективности, и к энергетической зависимости от России. Старые тарифы на газ являются ярким примером антиукраинской политики. Украина по запасам газа находится в ТОП-4 стран Европы. В то же время, в 2013-2014 годах половину потребляемого газа вы импортировали из России. А энергоэффективность украинской экономики при этом была в два раза ниже российской и в десять раз ниже, чем в среднем в развитых странах.
Поэтому заявления, что повышение цены на газ до рыночного уровня негативно скажется на благосостоянии населения, это – ложь, это – нонсенс, к которому апеллируют популисты. МВФ требует сделать то, что нужно было сделать еще 20 лет назад, и это больше необходимо украинцам, нежели Фонду. Конечно, МВФ хочет вернуть выданные Украине кредиты, но они могут быть возвращены только если Украина станет успешной.
Я не устаю повторять, что для эффективного проведения реформ необходимо быть их инициатором и лидером, а также нужно наладить коммуникации. Власть в лице лидера должна проводить реформы, несмотря на политические трудности и угрозы рейтингу. Важно понимание, что реформы проводятся не по требованию кредиторов или вызваны внешними факторами, а потому что они необходимы украинцам.
Яркий пример недостаточного желания проводить реформы – Греция. Поскольку в Греции власти проводили реформы лишь под давлением кредиторов, население не понимало важности этих изменений и не принимало их.
Правильно делать не просто только то, что предлагает МВФ, а даже больше. В Словакии в 2002-2003 годах мы проводили намного больше реформ, чем нам предлагал МВФ. Иногда фонд говорил нам: «Не делайте этого, это слишком рискованно». Но мы все равно продолжали, и это сработало.
Многие парламентарии заявляют, что МВФ требует повысить пенсионный возраст для украинцев. Вице-премьер Павел Розенко в интервью УНИАН сказал, что с фондом идут непростые переговоры. Что будет с пенсионной реформой?
Миклош: С технической точки зрения в плане повышения пенсионного возраста МВФ прав. Если Украина не поднимет возраст выхода на пенсию, то система обрушится. Не обязательно делать это прямо сейчас, но в среднесрочной и долгосрочной перспективе этот шаг необходим. Это не только технический, но и политический вопрос. Вполне нормально, когда политики говорят, что не сделают это сейчас, поскольку в данный момент проводятся другие сложные изменения. Насколько я знаю, правительство предлагает провести другие реформы пенсионной системы вместо поднятия пенсионного возраста. Например, отменить досрочный выход на пенсию для отдельных профессий. Это – нормальный процесс переговоров. Если в МВФ увидят, что предлагаются другие шаги, но это тоже реформы, они согласятся.
Кухта: Это все – работа популистов. Они ведь действуют на уровне мифов. Выходят и говорят, что МВФ требует поднять пенсионный возраст. Они пытаются повысить себе рейтинг, заявляя, что такого не допустили бы никогда, будь они у власти.
На самом деле фонд не требует конкретно этого шага. Можно сузить список профессий, которые имеют право на досрочный выход на пенсию. К примеру, у нас прокуроры имеют право выходить на пенсию в 40 лет. Это справедливо? Думаю, если спросить простых людей, то они согласятся, что прокурор – обычная офисная работа и выходить на пенсию они должны как все. Это разве непопулярная реформа? Учитывая отношение народа к прокурорам, это, скорее, – очень популярная реформа. То же самое можно сказать и о специальных пенсиях, и о прочем. Для начала нам необходимо убрать из пенсионной системы множество привилегий, из-за которых средний возраст выхода на пенсию в Украине намного ниже 60 лет. А популисты об этом умалчивают, говорят о повышении пенсионного возраста для простых людей. Просто-напросто пугают народ.
У нас, по сути, за последнее время не проводилось ни одной непопулярной реформы. Да, подняли тарифы на жилищно-коммунальные услуги, но предоставили субсидию. Сегодня ее может получить каждый, даже тот, кто имеет достаточно высокие доходы. Эта реформа является непопулярной лишь для владельцев дворцов в Конче-Заспе, которые не могут получить субсидии.
Основная часть пакета требований МВФ касается борьбы с коррупцией, улучшения контроля расходов госбюджета, например, внедрение системы Prozorro. Там нет непопулярных реформ, там реформы, которые и без МВФ были бы очень популярны в нашей стране.
Одним из важных факторов для продвижения реформ в Украине называют макроэкономическую стабилизацию. О чем идет речь?
Миклош: Макроэкономическая стабилизация подразумевает продолжение сокращения дефицита бюджета, стабилизацию банковской системы, либерализацию рынка валюты, который до сих пор слишком зарегулирован государством. Также речь идет о контроле и снижении инфляции, стабилизации курса гривни.
Основная проблема в том, что хоть и многое было сделано для стабилизации Украины, ситуация еще очень хрупкая. Если реформы остановятся, то стабильности придет конец. Если же реформы будут проведены и макроэкономическая ситуация будет стабильной, то это обеспечит экономический рост. Сегодня рост ВВП Украины составляет 1-1,5% в год, но реально обеспечить рост 6-7%.
Кухта: Хочу уточнить, что стабилизация банковской системы, либерализация рынка валюты и стабилизация курса гривни находятся в ведении Национального банка, который независим от правительства. И слава Богу – когда он зависит от правительства, то просто печатает для него деньги. Мы это уже проходили.
Конечно, правительство сейчас работает с Нацбанком, например, чтобы постепенно снимать ограничения на выведение капитала. К нам иностранные инвесторы не придут, если они не смогут вывести из страны полученную прибыль.
А вот фискальная политика полностью в ведении правительства, и здесь главная задача очень ясная: наконец-то, впервые за 25 лет страна должна жить по средствам. Все хотят большие зарплаты, пенсии, что-то построить и очень много украсть. И больше всего хотят украсть. Поэтому раздуваются огромные государственные расходы. А доходы нашего бюджета ограничены, более того, мы хотим их еще ограничить, снизив налоги, которые у нас слишком высоки. Мы буквально выдавливаем деньги из бизнеса и граждан, и бросаем их в общий бюджет, из которого потом все хотят кусочек забрать.
А должны жить, как нормальные страны. Там знают, сколько могут получить дохода и сколько готовы еще одолжить сверху, создав небольшой дефицит. И вот эту сумму они будут тратить, ни копейки больше. А мы пока планируем огромные расходы, а после думаем, как их профинансируем: напечатаем деньги, выдавим из бизнеса, побежим к кредиторам.
Нужно обеспечить, чтобы все, начиная от министерства и заканчивая школой, жили по тем средствам, которые ему выделили при распределении бюджета. Сейчас это выглядит так: сумму дали, за полгода все потратили, бегут наверх, устраивают демонстрации, требуют дать еще денег. И, к сожалению, часто им удается деньги выбить.
Если мы хотим обеспечить макроэкономическую стабильность, чтобы у нас не падал курс гривни в два раза, чтобы не было огромной инфляции, то все министерства, школы, больницы и прочие должны жить по средствам. Потратил деньги на полгода раньше? Нет и зарплат. Значит, кто-то виноват, кто-то в тюрьму должен сесть за то, что совершил ошибку.
Миклош: У нас это называется жесткие бюджетные ограничения. Как в семье: каждая семья имеет столько денег на расходы, сколько зарабатывает.
Какие необходимы шаги для снижения бюджетных расходов в Украине?
Миклош: Например, в социальном обеспечении. Украина имеет огромные социальные расходы по сравнению с ВВП. В данной сфере много коррупции, неэффективно используются государственные средства. Социальные выплаты, субсидии и льготы получают люди, которые на самом деле не являются бедными. Нужно провести проверку и определить, кто действительно нуждается в помощи государства. Тогда можно будет обеспечить эффективную поддержку именно нуждающихся слоев населения. Речь идет также о «мертвых душах», которые используются в коррупционных схемах по выводу бюджетных средств. Если провести реформу системы социальной помощи, то вы сможете сделать ее более эффективной, более справедливой и при этом сэкономить деньги.
Подобные изменения возможны и в других сферах.
К примеру, в здравоохранении. В Украине больше койко-мест в больницах, чем в богатых странах. Это означает, что вы платите деньги не за лечение людей и медикаменты, а за коммунальные платежи и обслуживание огромной структуры. К примеру, в Словакии пациенту за один день проводят диагностику, операцию и он отправляется домой. У вас этого практически нет, людям приходится находиться в больнице несколько дней. Точно также можно сэкономить деньги, если создать эффективную систему скорой помощи.
Все примеры, которые я вам привожу, не из книжек, они из реальной жизни. Это то, что мы делали в Словакии, Прибалтике. Мы решали те же проблемы, что у вас сейчас.
У нас есть проблема с государственными предприятиями. Это касается как приватизации, так и управления госпредприятиями, которых около 3,5 тыс. и половина из них не функционирует. Что предлагаете сделать в этой сфере?
Миклош: Приватизация – очень проблемный вопрос. У нее в Украине плохая репутация. Не зря у вас говорят – «прихватизация». Власти должны иметь мужество для ее проведения, необходимо обеспечить прозрачность процесса, чтобы минимизировать коррупционные риски. Также нужно донести до граждан Украины, что госпредприятия являются одним из главных источников коррупции.
Конечно, необходимы изменения законодательства для сокращения количества предприятий, которые запрещено приватизировать. Большие компании нужно приватизировать по международным стандартам. Это означает, что вы нанимаете иностранных советников и они управляют процессом, сражаются на вашей стороне. Их задача – привлечь лучшего инвестора и продать объект по максимально выгодной цене. Если же таких советников не будет, то есть сомнения, что приватизация пройдет открыто и конкурентно. У чиновников обычно не хватает опыта. Инвесторы чаще всего – это большие транснациональные компании, которые нанимают профессионалов высокого класса. Если по одну сторону профессионалы с мировым опытом, а по другую – низкооплачиваемый чиновник без опыта продажи активов, то какой результат можно ожидать?
Важно начать продажу госпредприятий как можно быстрее, потому что тендеры обычно длятся полтора, а иногда и два года. Нанять советников для проведения прозрачного тендера занимает четыре месяца. Поэтому если вы хотите получить результат от приватизации через два года, вам нужно начинать немедленно. К сожалению, мы уже потеряли два года. Если бы вы начали два года назад, сейчас бы в Украину уже пришли крупные инвесторы, которые бы привели за собой других игроков глобального рынка.
Мы сделали это в Словакии. Приватизировали почти все госпредприятия: железную дорогу, газовый сектор, электроэнергетику через открытые международные тендеры. Таким образом мы привлекли стратегических инвесторов для получения больших средств и для реструктуризации экономики.
Похожая проблема в Украине с рынком сельскохозяйственных земель. Если Украина запустит рынок земли, то это принесет много денег и станет стимулом для ее владельцев. Они смогут получать кредиты под залог своих участков. Рынок земли позволит стимулировать мелкий и средний фермерский бизнес.
Лучший способ борьбы с коррупцией и использования потенциала Украины – либерализация, дерегуляция и приватизация. А что делают популисты? Они выступают против этого. А кто выигрывает? Коррумпированные политики и олигархи. Они получают деньги за счет госпредприятий, а крупные аграрные предприниматели получают выгоду от того, что люди не могут распоряжаться своей землей. Единственный выход для людей – за бесценок сдавать в аренду землю большим агрокомпаниям.
Один из аргументов противников приватизации и запуска рынка сельхозземель – сейчас все скупят за бесценок…
Миклош: Тогда это – замкнутый круг. Если вы не сделаете этого, то не будет реформ. А не будет реформ – вы не станете привлекательными для инвесторов, и цены останутся низкими. Похожая ситуация была в Восточной Германии после падения коммунизма. Цены на предприятия были низкими, и власти решили их не продавать, а нанять лучших западногерманских управленцев. Они хотели развивать эти компании, а потом уже продать их. Но результаты были не просто плохими, это был полный провал. Это иллюзия и миф популистов, что государственное управление может быть лучше частного. Это выгодно лишь олигархам и политикам, которые зарабатывают на предприятиях, сидят на потоках.
Что касается рынка сельхозземель, то это вообще антиконституционно – земля принадлежит частным лицам, но им запрещают ею распоряжаться. Если это моя собственность, то кому какое дело за сколько я ее продам? К примеру, я продаю свою машину. Кто может мне запретить или установить цену?
Другой аргумент, который приводят популисты, – придут иностранцы и скупят все по низким ценам. Но что они сделают с этой землей? Они что, заберут ее с собой в Австрию или Норвегию? Нет, они будут инвестировать, они будут покупать эту землю ради получения прибыли. Это – бизнес. Но бизнес предполагает инвестиции, создание рабочих мест и т.д. Большинство стран проходило через свободную продажу сельхозземель и не было плохих последствий.
А что делать с налоговой реформой? Все помнят разногласия между министром финансов Яресько и парламентариями в конце прошлого года относительно видения налоговой системы. Существовали два альтернативных законопроекта: парламентский либеральный, подразумевающий существенное снижение ставок, и правительственный, менее кардинальный, но поддержанный МВФ.
Миклош: Правительственный проект называли фискальным. Но хочу сразу отметить, альтернативный правительственному законопроект, который называли либеральным, таким не был. Он был безответственным и глупым. Если бы его приняли, это была бы катастрофа для государственного бюджета, образовался бы большой дефицит. Это означало бы, что вся работа по макроэкономической стабилизации была бы нивелирована. Это бы означало конец программы финансирования со стороны МВФ и риск очередного обвала курса гривни. Продвигать нереалистично низкие ставки – это не либерализм, это – популизм.
Кроме слишком низких ставок разногласия были по поводу упрощенной системы налогообложения. Важно об этом говорить открыто: если упрощенная система не будет существенно изменена, то тогда можете забыть о нормальной налоговой системе в Украине. Это огромное искажение. По сути, упрощенная система предлагает легальный способ ухода от налогов существенной части экономики. Те, кто ее используют, платят гораздо меньше налогов, нежели те, кто платит их по общей системе. Кто же в таком случае согласится платить обычные налоги? Бизнесмены просто делят свои компании, чтобы не выходить за лимиты, а государственный бюджет недополучает средства. При этом ставка налога на прибыль слишком высока. Ее можно и нужно понижать, но только если упрощенная система будет действовать исключительно для реально малых предпринимателей, вроде бабушки на базаре. Если украинский бизнес действительно хочет простую, недискриминационную налоговую систему, то тогда он должен отменить упрощенную систему в ее нынешнем виде.
А что вы думаете по поводу последних инициатив относительно деофшоризации?
Миклош: Думаю, это будут изменения, в первую очередь, на глобальном уровне, направленные на сокращение использования офшоров, в том числе в нелегальных целях. С другой стороны, спрос на услуги офшоров со стороны украинцев будет стремительно падать, если продолжатся реформы. Почему в Украине, России и других похожих странах спрос на офшоры выше, чем в западных странах? Потому что нелегальные доходы существенно выше, выше уровень коррупции, не работает судебная система. Когда в экономике много нелегальных денег, люди ищут, где их спрятать, и используют офшоры.
А можно ли добиться детенизации украинской экономики путем упрощения администрирования налогов и снижения ставок?
Миклош: Конечно, необходимо упрощать налоговую систему, но ставки… В 2014 году государственные расходы составляли 54% от ВВП, один из наибольших показателей в мире. Если при таких расходах вы будете лишь снижать ставки, то увеличится дефицит бюджета, курс национальной валюты упадет, валютные резервы растают и наступит дефолт. Ставки можно снижать одновременно с государственными расходами.
В Словакии мы снижали ставки, потому что проводили серьезные реформы и добились роста экономики. Если вы обеспечиваете высокий рост экономики, то тогда можете понижать ставки налогов, и при этом все равно будете получать больше поступлений в бюджет. В этом и заключается искусство реформ – если ваша экономика растет, то доля госрасходов в ВВП сокращается даже при их фактическом увеличении.
Важно провести реформы, чтобы изменить систему управления государством, чтобы больше израсходованных денег приносили больший результат. Если вы будете просто выделять деньги плохо функционирующей системе, то они будут утеряны безо всякого эффекта.
Если важно, чтобы расходы государства не обгоняли экономический рост, то как объяснить решение правительства повысить социальные стандарты с 1 декабря 2016 года не на 6%, как планировалось, а на 10%?
Миклош: Это повышение было связано с изменением тарифов. Упомянутое установление единой цены на газ было проведено вдвое быстрее, чем планировалось. Это позволило правительству сэкономить деньги, и часть этих средств направили на повышение социальных гарантий для бедных людей.
Повышение социальных стандартов было хорошим примером того, как Кабинет министров и Верховная Рада могут действовать сообща, проводить необходимые изменения. Как можно наладить такую работу в будущем?
Миклош: Кабмин должен более тесно работать с парламентом. Но должны быть правила, которые улучшат уровень поддержки правительственных законопроектов. Предыдущий результат был плохим. Он и сейчас недостаточно хорош. Я признаю – виновато было и правительство, которое недостаточно коммуницировало с парламентом. Но и Верховная Рада должна делать больше. Сейчас ситуация может улучшиться, поскольку новый премьер знает Верховную Раду изнутри, понимает, как она работает. Но боюсь, что основная проблема продвижения реформ будет связана с парламентом.
Дмитрий Сидоренко (УНИАН)